Смех продлевает жизнь

[lioness]

Много лет назад наша семья приехала в мой любимый Питер на временное поселение (муж учился). Друзей у нас там не было: все жили в других городах, а новыми обзавестись еще не успели. Приближался любимый праздник – Новый год, а мы одни, на съемной квартире. Муж предложил позвать в гости сокурсника с семьей. Сказал, что человек неплохой, вроде бы неглупый. Я схватила в охапку восьмимесячную дочь и понеслась добывать продукты. Пару дней провела в очередях, потом еще пару дней на кухне, стругая салаты (какой советский Новый год без тазика «Оливье»!), придумывая блюда из того небольшого набора продуктов, что удалось купить. А главное, предвкушала интересное общение, гости-то были из Москвы! Наконец, настало время празднования, и появились наши гости. Он: высокий, с мужественным лицом, она: маленькая, хрупкая и очень красивая. Сели за стол, разговор начался вяло. Я начала рассказывать о своих любимых спектаклях, вижу по лицам – неинтересно. Стала расспрашивать их о московских театрах – поняла, что не театралы. О книгах – опять скука на лицах. Перебрала все темы, не пробьюсь никуда. От тоски зеленой включили телевизор, идет «Голубой огонек». И тут моих гостей прорвало: они наперебой стали рассказывать какие-то дикие сплетни об артистах. За давностью лет мало что помню, ну, например, поет Пьеха. Мои гости: « Ой! Она же облучена, умирает, вот щас попоет еще немного и назад, в больницу (дай Бог, Эдите Станислововне долгих лет жизни!), поет Хиль: «Ой, он недавно сына похоронил», поет Пугачева: «Она, выезжая из гаража, Кристину придавила почти насмерть». И так о каждом какие-то совершенно дикие глупости. Я от злости начинаю надуваться, как жаба. Выгнать не могу – не то воспитание. Мужа, думаю, убью, за испорченный вечер. Не зная, куда деть свою злость, я обратила ее на экран. В это время пел Лещенко. А выступали артисты, стоя по стойке смирно. Бегал по сцене один неуемный Валерий Леонтьев, так его и не пускали никуда. Вот я в сердцах и говорю экранному Лещенко: «Хоть бы ты подвигался, что ли!». И мои гости в унисон: «Да, вы что, разве не знаете, у него ведь одна нога деревянная!». Тут меня и «прорвало» я стала так хохотать до колик, до неприличия, до икоты, что наши гости обиделись и ушли. С тех пор в нашей семье, если кто-то начинал нести ерунду, сразу говорили : «Ты опять про деревянную ногу Лещенко…».